В Беларусь за 2022 год прибыло 84 тысячи украинских граждан. Такие данные приводит пресс-служба Госпогранкомитета. Это уже вторая волна иммиграции украинцев в Беларусь. Первая была в 2014 году после начала донбасского конфликта. Тогда приехали более 160 тысяч граждан Украины. Часть из них осталась в Беларуси. Некоторые прибывшие получили вид на жительство в республике, кто-то оформил временное разрешение на проживание. Часть украинцев получила белорусское гражданство.
С середины февраля текущего года в деревне Среднее Село живет Татьяна Бондарь. Ей удалось выехать самой и вывезти свою беременную невестку с помощью волонтеров из Бахмута. Расположенный примерно в 80 километрах от Донецка, город Бахмут сейчас – одна из горячих точек спецоперации. Из 72 тысяч человек, проживавших там до начала боев, в городе остались примерно 2 тысячи. Позади месяцы, проведенные в подвале, прячась от взрывов, без тепла и света, иногда без воды, сотни километров дороги из Украины через Польшу в Беларусь. Сегодня мы сидим за столом в небольшой деревенской комнате родителей Татьяны и разговариваем.
Подумать не могли, к чему все приведет…
Татьяна всю свою жизнь прожила в Бахмуте, вышла там замуж, родила детей, много лет проработала кондуктором в троллейбусном парке.
– Когда в Киеве был Майдан, лично я отнеслась к этому так, как будто это далеко и нас не касается, – говорит женщина. – Мы работали, у нас были семьи, занимались повседневными заботами. Даже подумать не могли, к чему все приведет.
Тогда в 2014 году она с детьми первый раз приехала в Беларусь к родителям, которые уже давно здесь обосновались, получили гражданство, жили и работали. Прожив до 2018 года, решили вернуться домой, думали, что все успокоится. С сыном вернулись, а дочь осталась в Беларуси.
Оказались предоставлены сами себе
– С первых прилетов (снаряда – Прим.) по городу мы периодически стали спускаться в подвал. В мае 2022 года отопительный сезон закончился, сразу отключили газ, потом стал пропадать свет, особенно когда были обстрелы, – вспоминает женщина. – Две недели ремонтируют, а потом все повторяется снова. Также было и с водой. Электроплитки покупали. Так прожили лето. С осени электричество отключили совсем. Старались запастись продуктами и водой. Магазины еще работали, но большинство уже к тому времени закрылись, да и на магазины деньги нужны были, а работы в городе не было. Завод, где я работала, остановился, газа не стало и работы соответственно тоже. Устроиться на другую – просто не реально. Много под обстрелами не наработаешь. Оказались предоставлены сами себе. С июня мы уже жили в подвале. Обстреливали не только днем, но и ночью, поэтому в квартире стало небезопасно, да и после введения комендантского часа, как стемнеет, на улице находиться было запрещено. Готовили на улице, собирали дрова. Если где-то узнавали, что вода есть (кто-то где-то перебитую трубу найдет), сразу же бежали за водой. Но последнее время найти воду удавалось все реже. Большую помощь нам оказывали волонтеры. Давали хлеб, крупу, сахар, масло, воду, что-то из одежды и гигиенических принадлежностей.
Мы каким-то чудом успели выехать
– Было очень страшно. В каждую минуту мог быть обстрел и прилет. Даже сидя в подвале, не чувствовали себя в безопасности, все вокруг вибрировало и тряслось. Боялись, что дом может рухнуть во время одного из прилетов. Со мной была моя невестка, она находилась в положении. Поначалу ехать не хотела, не хотела оставлять мужа, но рожать в подвале, а если бы что-то случилось? Врачей нет, помощи ждать неоткуда.
Печи топить нам не разрешали, хоть и холодно было. Дым идет. Видно. Нельзя. Постирали, воду не выливаем, моем ей полы. Собирали дождевую воду. Чай пили один раз в день. Приготовить тоже старались сразу на два дня, чтобы экономить дрова.
Когда от болезни умер наш сосед, так его не могли похоронить неделю, нужно было найти врача, милицию, чтобы все зафиксировать, а телефоны не работают – это была очень большая проблема. Больницы пустые, врачей нет, пожары тушить тоже никто уже не приезжал. Когда на твоих глазах пятиэтажные дома складываются, как картонные коробочки, гибнут люди, а ты ничего не в силах изменить и сделать.
С первыми прилетами стали уезжать те, у кого были деньги, они смогли еще что-то продать и выехать. Остались те, у кого просто не было денег, чтобы нанять машину и выехать. Говорили, что мы «ждуны» – никакие мы не «ждуны», у нас просто не оказалось денег, чтобы покинуть город, мы никому не стали нужны. Мы своей стране не стали нужны! Нас вывозили волонтеры, их я встретила в пункте выдачи «гуманитарки» и попросила о помощи. Может то, что невестка была беременна, и ускорило наш отъезд. Ведь по информации, которую мы знали, город был почти полностью закрыт: ни приехать, ни уехать из него было нельзя. Телефон зарядить негде, света нет, связи ни с кем нет. Но мы каким-то чудом успели выехать, а на следующий день, по рассказам ребят, которые нас вывозили, в город уже никто не смог заехать. Ехали мы через Польшу, там тоже нам помогли, а границу Беларуси мы пересекли на автобусе. Невестка поехала дальше в Россию к своим родственникам, а я осталась здесь. Возвращаться мне некуда. Квартира разгромлена.
В Бахмуте у Татьяны остался сын, мужчин, особенно призывного возраста, не выпускают из страны, они не выездные. С ним она связывалась очень редко и надеялась, что он жив.
Буквально за несколько дней до выхода нашего интервью женщина узнала о том, что ее сына русские военные смогли вывезти из города. Сейчас он в России, вместе с женой и своими детьми, семья планирует новую жизнь, и пусть все у них будет хорошо, а сердце матери наконец-то успокоится.
Кто тебе просто так что даст?
Женщина вспоминает о том чувстве безысходности, когда руки опускаются и ты ничего сделать не можешь.
– Даже для себя самые элементарные вещи ты сделать не можешь. Да, людей эвакуируют внутри страны, но те условия, в которых они находятся, очень стесненные. В основном это где-нибудь спортзал в школе и спишь ты на матрасе, на полу. Вот и все удобства. Да, это не навсегда, потом нужно искать жилье, но если ты без денег и без работы, кто тебе просто так что даст. Хоть внутренние переселенцы получают 2 тысячи гривен помощи, а квартиру сдают за 5 тысяч (если повезет найти) – вот и сними жилье. Да еще на сдаче квартир многие зарабатывают, и ценник за съем поднимается до 10 тысяч, это в Киеве, например, так, – говорит она с болью в голосе.
Они и были хозяевами города…
– Когда в городе были украинские военные, вели себя, как хотели. Они и были хозяевами города. Занимали пустующие дома, детские сады и школы. Возле нашего дома была школа № 11, ее занимали военные. А вот по школе № 10, которую тоже захотели занять и в чем им было отказано, ведь там был пункт выдачи гуманитарной помощи, через некоторое время был нанесен удар, погибли 11 человек, стоявшие в очереди за хлебом. Может это было совпадение, но факт такой был. Занимали и общежития учебных заведений. В частном секторе стояла их боевая техника, а потом туда были прилеты. Население с ними ругалось, но никто никого не слушал. Очень часто они были в состоянии то ли алкогольного опьянения, то ли под наркотиками, потому что вели себя неадекватно, устраивали между собой перестрелки, если что-то не поделили. Об этом можно было услышать, стоя в очереди на пунктах раздачи помощи. Вскрывали квартиры, выносили ковры, чтобы постелить в окопах, выносили из квартир все, что считали нужным. Машина, например, понадобилась, могли подойти и взять ее. Если владельцы не соглашались, могли выстрелить по машине. Был такой случай, когда мы стояли за продуктами, а военным понадобился автомобиль одного из волонтеров, и когда был получен отказ, они, распсиховавшись, просто расстреляли машину. Было очень страшно, все разбежались.
Остро встал и языковой вопрос. Подходили военные, спрашивали, почему разговариваем на русском языке, почему не на украинском. «Да потому что мы так привыкли. Я можу размовляти украінською мовою, але я так звикла», – с возмущением говорит Татьяна. – Национализм – очень страшная вещь. Люди так зомбированы, как в секте, они так верят, только во что они верят…
Не откладывайте жизнь на потом
Сегодня Татьяна уже нашла работу и выражает благодарность за оказанную помощь директору Воложинского хлебозавода. С жильем тоже обещали помочь.
– Спасибо Красному Кресту и его председателю Антонине Владимировне Трацевской. Мне помогли с одеждой, я приехала с одним пакетом, – вспоминает Татьяна. – Живите, любите свою Родину, свою Беларусь – она у вас хорошая. Живите своим умом. Не откладывайте жизнь на потом, ведь она может закончиться в любую минуту.
Беседовала Вероника ЗАГОРСКАЯ
Фото Сергея БОБРИКА
