То, что в нашем государстве живет 156 национальностей, – известная информация. И то, что в последнее время Беларусь выбирают местом для проживания все больше и больше людей из разных стран мира, – свидетельство нашей открытости и гостеприимства.
Об одной из таких историй и хотелось бы рассказать читателям газеты. Поэтому, отправившись в гости к семье, не так давно поселившейся в нашем районе, корреспондент узнала, по каким критериям выбирают именно нашу страну. О своем пути на белорусскую землю рассказала мама троих детей и приветливая хозяйка уютного дома Катарина Шпехт:
– Я этническая немка. Мои предки – это немцы Поволжья, которых в XVIII веке Екатерина II пригласила из Германии как своих подданных. В основном, это были фермеры и ремесленники, которым выделили земли для освоения. Но во время Второй мировой войны этих людей выслали кого в Сибирь, кого в Киргизию. Мои попали в Казахстан. Там же оказались и предки моего мужа, которые жили до этого в Украине.
В 90-х годах прошлого века эти немцы массово возвращались на историческую родину. Мои родители не собирались уезжать в Германию, но в это время случилась война в Чечне, и они опасались за жизнь старшего сына. Дом продали за бесценок и с двумя чемоданами шесть человек (у меня еще и две сестры) приехали на неметчину.
Германия поддержала всех, кто туда вернулся. По специальной программе переселенцы обеспечивались жильем, устраивались на работу, определялись на языковые курсы, переучивались на другие профессии. Вот только дети и подростки не вовлекались в полноценный образовательный процесс, так как все было платно. Так мы все сами себе организовывали.
Отец был простым трактористом, стал дальнобойщиком. Мама из доярки переквалифицировалась в продавца. Так и стали жить. Никто звезд с небес не хватал. С годами, конечно, интегрировались в общество, но все же по традиции русскоязычные люди держались друг друга, так как у нас, все же, другой менталитет, и с этим не поспоришь. Так и с мужем познакомились.
В Беларуси нас ждал теплый дом со всеми удобствами и спокойной обстановкой. После пересечения границы я просто вдохнула полной грудью глоток свежего и чистого воздуха той страны, которой доверила не только свою судьбу, но и всю оставшуюся жизнь самого дорогого, что у меня есть.
Катарина Шпехт
По специальности я – фармацевт и менеджер по продажам аптечной сети. В этой сфере проработала в Германии вплоть до 2021 года. И все, казалось бы, у нас было прекрасно. В семье росли трое детей: Артур, Алиса и Антон. На сегодняшний день им соответственно 18, 16 и 10 лет. Все шло своим чередом. В 2015 году мы достроили свой дом, въехали в него и решили, что все сделано правильно, и, как говорится, остается только «жить-поживать, да добра наживать». Но не тут-то было.
Как раз в это время в страну с Востока хлынули беженцы и пошло-поехало. У меня возникло ощущение, что с родителями тех классов из школы, куда ходили мои дети, я разговариваю на разных языках. То, что стало происходить, не соответствует никакой логике. Слава богу, что все безобразия со стороны чужаков прошли мимо моей семьи, но другие ощутили на себе очень остро проявления «самоутверждения» этих людей на немецкой земле. В нашем кругу были такие знакомые, к которым приходили полицейские и предупреждали, чтобы их дочь-подросток не гуляла одна с собакой по вечерам, потому что если что-то случится, то мы должны будем это афишировать и придавать огласке. В общем, наелись мы этим досыта. И почувствовали то, что безопасность наших детей никого не волнует. Принять беженцев было гораздо важнее. В тот момент было очень страшно.
В один прекрасный день пришло письмо из школы, в котором было обращение к родителям с объяснением ситуации. Нас ставили в известность, что спортивный зал учреждения образования будет отдан под проживание вновь прибывших из-за моря. То есть этакая солидарность, которая сроком на целый год исключила физкультуру как школьный предмет из расписания. А, кроме всего прочего, это заведение было как раз напротив нашего построенного дома. Можно себе представить, сколько бессонных ночей я провела, переживая за своих детей.
Целый год я призывала других родителей потребовать хотя бы установку ограждения между школой и местом проживания беженцев. Но все было тщетно. Немецкая общественность твердо стояла на позиции, что это бедные, несчастные люди, которые бегут от войны, а мы тут будем от них заборами отгораживаться. Но, на наше счастье, бог нас услышал, и в итоге эти беженцы так и не въехали в предложенное им помещение. Но это мало что изменило. Дочь свою я встречала из бассейна каждый раз.
Беларусь нам очень понравилась. Чисто, спокойно, безопасно. Мы могли ходить ночью по центру Минска и не оглядываться по сторонам. Летом на улицах столицы много молодежи. Молодые девчонки не боятся за свою неприкосновенность, их никто не обсвистывает, как это делают арабы в Германии. Все ведут себя адекватно. Нам даже не верилось, что так может быть. Мы были в восторге.
Катарина Шпехт
Это были первые ласточки наших сомнений по поводу дальнейшего проживания в этой стране. Посматривали на Россию. Но было очень жаль только что построенного долгожданного дома, работы, да и кредит невыплаченный висел, и мы прожили в Германии еще почти восемь лет.
Жизнь, казалось бы, наладилась, но тут, как снег на голову, на всех обрушился ковид. Мы испытали колоссальное давление на свою семью, прежде всего, со стороны школы, так как мы, наряду со всеми, не кинулись в панику. Добровольное ношение масок обернулось жестоким прессингом. Я изучала постоянно этот момент и поняла, что ничего смертельного нет. Первую изоляцию мы пережили весной 2020 года с середины марта по май месяц. Дети сидели дома, а взрослые ходили на работу. Но по законам Германии несовершеннолетние не имеют права оставаться одни без родителей. И это был кошмар. Мы постоянно звонили домой и спрашивали, как дела, контролировали каждый шаг. А там ведь какие люди: быстро сообщат, куда следует, что у соседей дети без присмотра остались.
В августе 2020-го началась школьная пора. Была жуткая жара, но масочный режим не отменили. Требование ношения было категоричным. Манипулировали страхом заражения и летального исхода. И люди поддались на этот страх. Внешне ведь там все законопослушные. Если ты не придерживаешься общих требований, то на тебя кидаются, высмеивают и просто пытаются морально уничтожить. При ограничении продажи определенных продуктов ни за что не продали бы вторую пачку муки даже перед Пасхой, хоть и семья большая. Был случай, что еще и полицию вызывали, когда мы с мужем разделяли на кассе наши покупки. Ничего сердечного по принципу «я законопослушный».
Так вот при жаре в 30 градусов ношение масок для моих детей, которые являются астматиками, было невозможно от слова «совсем». В первый же день нового учебного года я сидела дома и с ужасом ожидала звонка из школы с сообщением, что кому-то из них стало плохо, потому что не хватило кислорода, или же «забирайте его из школы, он отказывается носить маску». Одним словом, начались новые мучения с масками.
Решимость хотя бы на время выехать из Германии росла в нас с каждым днем все сильнее. И вот мы приехали в 2021 году в Минск, чтобы показать детям Беларусь и самим посмотреть на страну. Дело в том, что у мужа есть белорусские корни. Его родственники живут в Слуцке, который мы рассматривали как вариант для проживания.
Начались поиски жилья. Ездили, смотрели, приценивались. Катались по стране, искали. И вот нам сделали предложение на дом в Воложинском районе в одном из садовых товариществ. Посмотрели, понравилось, но сдерживало то, что он расположен уж слишком в глухом месте на отшибе.
Но, поговорив с риелтором, все же взяли контакты владельца. С тем и вернулись в Германию. Это был сентябрь 2021 года. Дети продолжали учиться, обстановка нормализовалась, мы дальше ходили на работу.
К сожалению, последствия эпидемии продолжали накладывать отпечаток на нашу жизнь и деятельность. Начался новый локдаун, и от всех поголовно стали требовать прохождение тестов на ковид. Я конфликтовала уже с двумя школами: с гимназией и начальной, куда пошел мой младший сын. Это был практически моральный износ. Собрала круг единомышленников из семей, которые подписали заявление на запрет проведения тестов у наших детей. Мы отправили бумагу в суд в отделение по защите детей, откуда пришел не обнадеживающий ответ о том, что «если вы не в состоянии защитить своих детей с помощью масок и тестов, то мы будем вынуждены рассмотреть ваши родительские права». Вот и все: за что боролись, на то и напоролись. И мы все поняли, что правосудия в этой стране нет, так же как и гарантий безопасности.
Мы написали риелтору и очень обрадовались, что дом еще не был продан. Я быстро уволилась с работы, очень оперативно съездила в Беларусь и оформила сделку. Это было в декабре 2021-го. В начале января 2022-го на зимних каникулах мы собрали детей, набили вещами машину и потихоньку ночью, тайком от соседей, покинули Германию.
Замечу, что каждый раз, когда после очередной поездки в немецкий дом, который еще не продан, так как муж пока работает, я пересекаю обратно границу, мне дышится лучше и как будто спадает напряжение. Да, жалко того, что наживалось годами. Но как только я растворяюсь в белорусской обстановке, забываю, что где-то остался дом.
Теперь у нас полноценная жизнь, свободная от предрассудков. Дети учатся в гимназии, занимаются в школе искусств. Все доступно и качественно. Старший в этом году поступил в Белорусский государственный экономический университет. Всех приняли. Окружили заботой и вниманием и дети, и педагоги. Такое ощущение, что мои дети всю жизнь в эту школу ходили.
Дочь тяжелее всех переносила разрыв с друзьями. Но последний раз, когда мы возвращались из очередной поездки из Германии, она призналась, что в Беларуси ей уже лучше. А когда позвонила бабушка и сказала, что всю ночь не спала от того, что переживала, как мы добрались, моя Алиса ответила: «Ну что ты! Это самая безопасная страна в мире».
Екатерина КОРОЛЬ
Фото автора и Катарины Шпехт
