Прошло почти сорок лет, а память хранит события восьмидесятых прошлого столетия. Экологическая катастрофа, случившаяся в результате аварии на Чернобыльской АЭС, повлияла на жизнь не одного поколения людей. Самое страшное, что отголоски того события и по сей день вносят коррективы в состояние здоровья человечества, начиная от момента рождения и сопровождая непредсказуемыми проявлениями на протяжении всей жизни.
26 апреля отмечается Международный день памяти о чернобыльской катастрофе
Последствия чернобыльской трагедии до сих пор дают о себе знать. И неизвестно, сколько еще набатом в сердцах людей будут звучать истории тех лет.
Впечатлениями о далеких днях, которые и теперь в памяти, будто вчера все было, поделился прапорщик милиции в отставке Казимир Садовский:
– Тогда никто не знал, что случилось. 16 мая 1986 года я пришел на службу к 10 часам утра. И тут срочно вызвали к начальнику. Указания звучали коротко: свисток, носовой платок, на два дня еды с собой и к 11.00 быть в областном управлении. Все, времени на раздумье нет. Из нашего отдела я был первый из общего числа тех, кто побывал в зоне отчуждения.
Служебной машиной подкинули на трассу, посадили на попутку, и – вперед. В УВД посадили на автобус и повезли в Хойники на Гомельщину. Там наш отряд, человек под тридцать, поселили в клуб. Мы ездили в тридцатикилометровую зону опечатывать жилые дома.
Людей не было от слова «совсем». Но некоторые по разрешению нет-нет, да и приезжали за какими-то вещами. А мы их сопровождали. Повсюду пустопасом бегали собаки и домашние животные. Я обратил внимание на то, что жилища там беднее, чем в нашей местности. А жара стояла невыносимая. Помню, заходим в один из домов, а на диване здоровый такой кабан лежит. И смех, и грех. Мы его выгнали, конечно. А вот овчарок, которые были практически в каждом дворе, приходилось по приказу стрелять. Они не давали доступа к помещению.
Заходя в дома, разбивали молотком телевизоры, чтобы их не выносили «нечистые на руку» люди. Как говорили, в них больше всего накапливалось радиации. На двери наклеивали бумагу, что опечатано. А на завтра приходила другая группа и обнаруживала, что все сорвано. Так каждый день порядок и проверяли. Нам, в принципе, мародеры не попадались. Но признаки вмешательств извне были налицо.
Кто-то же срывал наклейки с дверей. Во дворах находились брошенные машины, мотоциклы, у кого что было. Правда, электричество централизованно было отключено.
Мы-то еще так себе, а вот ребятам пожарным тогда очень досталось. Например, ни с того, ни с сего вдруг загорается пшеница. Поле полыхает. И так жарко им было, что они воду внутрь своих костюмов вливали. Стояли насмерть.
Казимир Садовский
На все про все нам выделяли на 12 часов дежурства 20 литров топлива. А зона была довольно большая. Бензина не хватало все объехать. Вот и приходилось на колхозных дворах «пополнять запасы». Все было брошено, и вряд ли кто-то собирался сюда наведываться.
Правда, корреспонденты все же приезжали, и я их возил по этой территории. Потом не раз старые кадры видел по телевизору. И себя в сюжете. Ощущения были такие, будто все мы в простой командировке. Никто не плакал, все смеялись. Из бани не вылезали. Да и рюмку водки сам врач нам рекомендовал. И вот кто «профилактировался», тот и лучше себя чувствовал. Даже после возвращения оттуда. Одним словом, никакой трагедии и в помине не ощущалось.
Кормили очень хорошо, как говорится, от души. В Брагин ездили за новыми кинофильмами. Уж столько мы их пересмотрели в перерывах между дежурствами. Так вот там стояли палатки, где проводили дезинфекцию. И чтобы из этого городского поселка выехать, надо было пройти целый комплекс процедур. Так просто не выпускали. Вообще Брагин в результате катастрофы на Чернобыльской АЭС подвергся сильному радиационному загрязнению. В связи с этим в чистые места была переселена 1651 семья.
В те дни на Припяти как раз проходили военные сборы. И те, кто там был, сетками ловили в реке рыбу, варили уху, как ни в чем не бывало. Это только позже стало ясно, что все заражено, и этого делать нельзя. В первое время после происшествия люди еще чувствовали себя, как на курорте. Только последствия того «отдыха» слишком болезненно аукнулись многим. Как у меня, так все зубы теперь вставные. Выдавали воду минеральную, которую пить было невозможно. А в тот год уже в мае-июне черешни поспели. Мы ходили ими лакомиться.
Ничто не прошло бесследно. Когда стал собирать документы на пенсию, возникла необходимость связаться с кем-нибудь из отряда. Стал обзванивать, оказалось, что и в живых уже никого не осталось. Ребята ушли.
Екатерина КОРОЛЬ,
фото автора
