Рано или поздно каждый человек задумывается о своих корнях: кем были, как жили, а главное – какими были их прародители? Какой след оставили о себе, чего добились при жизни? Хорошо, если эти вопросы возникают тогда, когда на них еще есть кому ответить. А если уже не у кого спросить?
(Продолжение. Начало в № 27)
Для оказания помощи колхозам и совхозам в обработке земли, севе и уборке урожая в крупных населенных пунктах создавались машинно-тракторные станции (МТС), которые имели трактора и прицепные агрегаты к ним, ремонтные мастерские. Такая МТС была и в селе Аньково.
Перед началом Великой Отечественной войны отец закончил только 7 классов. В начале лета 1941 года родители поехали погостить к родным на родину матери, в далекий Воложин. После объявления по радио о начале войны односельчане собрались возле сельсовета. Бурно обсуждали это событие, говорили, что немцы уже захватили ряд городов и других населенных пунктов Белоруссии. Многие женщины плакали, понимая, что их мужья и сыновья вскоре будут призваны на войну. Отец, который остался за хозяина и «нянькой» для младших братьев, сильно переживал за родителей. Однако через некоторое время они на «перекладных» вернулись домой очень взволнованные.
Вскоре его отец (мой дед) был призван на фронт. Также из села на фронт были призваны практически все мужчины. Было указание отдать фронту и лошадей. С этой целью целый табун нужно было перегнать в пункт сбора в г. Юрьев-Польский, что уже на территории Владимирской области. Отец рассказывал, что напрямую от их села – около 80 километров. Колхозный бригадир поручил это дело нескольким подросткам, в том числе и моему отцу. При переправе через реку одна из лошадей утонула, остальные были переданы по назначению.
Осенью 1941 года женщины и подростки села, в том числе и мой отец, направлялись на строительство противотанковых рвов и других оборонительных рубежей в район, кажется, он говорил, города Великие Луки (а это Псковская область), где впоследствии произошли очень сильные бои. Расселили всех по домам, работали лопатами около двух недель…
С уходом мужчин на фронт не стало трактористов, ремонтников, да и вообще мужской силы. Вся тяжесть легла на плечи женщин и подростков. При МТС были организованы ускоренные курсы трактористов, учиться на которые осенью 1941 года вместе с другими парнями и девчатами добровольно пошел и мой отец. Нужно было матери помогать зарабатывать на хлеб и кормить младших братьев.
В МТС изучали устройство и ремонт находившихся в то время на вооружении в сельском хозяйстве тракторов «Универсал», «ХТЗ», «СТЗ», прицепных агрегатов к ним, таких как плуги, жатки, молотилки, комбайны, изучали и агротехнику. Трактора в то время были без кабин, с металлическими колесами и сиденьем. Поэтому работать на них приходилось без защиты от солнца, дождя, снега, мороза и ветра. Запасных частей к технике не было, приходилось все ремонтировать и восстанавливать в мастерской самостоятельно. Электроэнергии в селе также не было, приводом токарного, фрезерного и других станков в мастерской был двигатель внутреннего сгорания «Нефтяник», работающий на нефтяном топливе.
После окончания учебы все курсанты были распределены по бригадам и закреплены за тракторами. Работали в поле круглосуточно по 11 часов, в смене по 2 человека – тракторист и прицепщик. К окончанию смены приходили сменщики и в пересменку все вместе смазывали и обслуживали трактор и прицепные агрегаты. Затем отработавшие смену шли домой отдыхать, чтобы через 11 часов снова приступить к работе. Каждому доводилась норма выработки, за выполнение которой был строгий спрос. Спрос был и за качество работ. Прицепщиком у отца был брат Юра. В ночные смены, чтобы он не заснул и не выпал, отец привязывал его к седлу прицепного агрегата. Ночью работали при свете фар. Из-за линии фронта иногда налетали немецкие самолеты бомбить населенные пункты и промышленные объекты в тылу страны. Увидев с высоты пятна света на земле, самолеты кружились над этим местом, и немецкие летчики обстреливали из самолетных пулеметов всю эту территорию. Поэтому, услышав знакомый гул, любой тракторист выключал свет и глушил двигатель, ожидая, когда самолеты пролетят.
Отец рассказывал и другие истории. Например, как на ходу во время пахоты хотел подрегулировать обороты двигателя трактора, попал под его колесо и чуть не погиб. Спасло только то, что трактор переехал вдоль всего его и, проехав несколько метров, заглох и остановился. А ведь за трактором были зацеплены плуги… После этого случая он больше недели лежал в местной больнице.
Или как с наступлением весны варили яйца чаек в радиаторе трактора. С питанием было скудно, продукты питания отправлялись на фронт, поэтому люди недоедали. Так отец весной во время пахоты посылал своего сцепщика брата Юрия на озеро насобирать яиц чаек. Затем по несколько яиц заворачивал в тряпицу и опускал в горловину радиатора. Пройдя несколько рабочих загонов, еда была готова. Так подкармливали и младших братьев.
Шла война, на фронтах гибло много солдат и офицеров. Горе не проходило мимо и Аньково, в их село почтальоны часто приносили похоронки. Поэтому для пополнения армии все, кто достигал 18-летнего возраста, подлежали призыву. Перед призывом в военкомате с допризывниками проводились занятия по первоначальной военной подготовке: учились строевым приемам, стрельбе из винтовок, изучали уставы. Отец и другие, кто работал в МТС на тракторах, от этих занятий были освобождены. Поэтому он сам просился на занятия, но и его, и других трактористов не брали. Более того, военком в приказном порядке требовал увеличить норму выработки. Даже в комсомол отца принимали в поле.
Напряженный труд сочетался с большой ответственностью. Отец рассказывал, как однажды после смены он пришел домой, лег и от усталости сразу заснул. Зашел бригадир Воронин (у него не было одной руки еще от Первой мировой войны, и он не подлежал призыву) спросить о том, как проходила пахота. Стал будить его, отец вскочил и начал извиняться за то, что проспал смену. Бригадир успокоил и сказал, чтобы не волновался, до начала смены еще может отдыхать, а зашел он только спросить, сколько вспахал и как идет работа…
В марте 1943 года отцу исполнилось 18 лет. Всех его одногодков, кто не был трактористом, по повесткам военкомата направили на фронт воевать с фашистами. Отца и еще нескольких человек призывного возраста оставили работать в колхозе, так как у них до осени была «броня», т. е. запрет на призыв в связи с выполнением определенных задач в тылу. Для трактористов этой задачей было выращивание хлеба фронту. Отца призвали только в ноябре того же года, когда был убран урожай, обучено и подготовлено новое поколение трактористов. Он рассказывал, что в один из дней из военкомата пришла повестка, чтобы такого-то дня быть готовым к отъезду, и за ним заедет грузовик.
Его мать – моя бабушка Анна в то время работала на молочно-товарной ферме дояркой. Она отпросилась с дойки, чтобы отправить сына на фронт. Все утро плакала, суетилась в доме, собирая сына в дорогу, а проститься было не суждено. Полуторка подъехала за отцом в тот момент, когда она куда-то вышла. Сидя в кузове отъезжающей машины, отец в последний раз смотрел на свое село и дом, где родился и вырос, на очертания вдали чернеющей полоски леса, родных полей…
Машина привезла отца и других призывников на сборный пункт в областной центр – город Иваново. После переклички их погрузили в вагоны-теплушки на железнодорожной станции, и состав тронулся. Ехали 23 суток в вагонах, отапливаемых только печками-буржуйками через всю Сибирь на Дальний Восток. В то время у восточных границ Советского Союза милитаристская Япония, будучи в содружестве с фашистской Германией, держала миллионную Квантунскую армию, готовую вступить в войну с СССР в любой момент. Поэтому Советскому Союзу в ответ на это приходилось на дальневосточных рубежах держать также немалые силы Красной Армии. Отец попал в 972-й стрелковый полк 255-й стрелковой дивизии 15-й Дальневосточной армии. Командиром полка был полковник Сухой…
255-я дивизия первого формирования была разбита фашистами в августе 1941 года на Днепропетровском рубеже, что на территории Украины. Однако, благодаря тому, что при отступлении были спрятаны знамена полков и в 1943 году переданы командованию уже наступающей Советской Армии, дивизия подлежала повторному формированию, но уже на Дальнем Востоке, куда и попал мой отец вместе со своими земляками.
972-й стрелковый полк дислоцировался на границе с Китаем в 30 километрах к югу от города Хабаровска. Границей и в то время, да и сейчас, является водораздел рек Амура и Уссури. (Я в начале 1980-х годов был в тех краях в командировке). Отец рассказывал, что они, новобранцы, прибыли в пустые казармы. Осенью 1941 года значительная часть сил (так называемые «сибирские дивизии»), дислоцировавшихся на границе с Китаем для сдерживания Квантунской армии, были переброшены под Москву для обороны столицы. Поэтому эти рубежи были сильно ослаблены, и Генштаб Советской Армии, добившись стратегической инициативы на западном направлении, стремился усилить восточную группировку войск. В результате прибывшим новобранцам пришлось набивать наволочки подушек и матрасы камышом и обустраивать свой быт. Обмундирование первоначально выдали старое и уже ношеное: брюки-галифе, гимнастерки, шапки, шинели и ботинки с обмотками.
Определили отца в минометную роту полка наводчиком расчета. На вооружении роты находились 82-миллиметровые батальонные минометы. Началась изматывающая военная подготовка к боям. Это бесконечные 24-километровые марш-броски с полной выкладкой – когда солдат несет на себе не только карабин, боеприпасы к нему, саперную лопату, вещмешок с сухпайком и личными вещами, противогаз, но и часть миномета. Один из расчета тащит на спине 23-килограммовую плиту с лафетом, второй – ствол с прицелом весом 19,6 килограмма, два других – по комплекту мин весом по 20 килограмм. Это и строительство полевых оборонительных сооружений, и учения (жизнь в палатках и окопах в более чем 40-градусный мороз), постоянный голод и недосыпания… Отец рассказывал, что на маршах на ходу засыпавших солдат заталкивали в середину колонны, они шли и на ходу спали. Или как после длительного времени, проведенного при сильном морозе в окопах, пришлось переночевать в бросовом нетопленом здании, и всем стало так жарко, что раздевались. Также он вспоминал и об очень скудном питании. Среди солдат даже существовала поговорка, что «в котелках не суп, а вода, где крупинка за крупинкой бегает с дубинкой»…
Сергей САНТАЛОВ
(Продолжение будет)
