Верите ли вы, что призвание человека, определено с детства? В определенных случаях верится на 100%. Разговаривая с Владимиром Грюком, именно такая мысль пульсирует в голове на протяжении всего общения. Недавно ему исполнилось 80 лет, и большую часть жизни он посвятил и посвящает обучению музыке.
Кажется, что ему подвластен любой инструмент. Как педагог, он видит истинный талант ученика и подбирает средство для полной реализации. Результат – выдающиеся музыканты, которые продолжают дело своего учителя не только в Беларуси, но и в других странах. Владимир Николаевич, как человек с феноменальной памятью, помнит каждого из них. Как и тех, кто шел с ним рядом на протяжении всего пути профессионального становления. О нем он рассказал в нашем интервью.
– Владимир Николаевич, поздравляем Вас с таким замечательным юбилеем и желаем еще долго оставаться в строю талантливых педагогов Воложинской детской школы искусств. Вы прошли длинный интересный путь. Расскажите, как все начиналось?
– Мой папа был офицером, который прошел Великую Отечественную войну и вернулся домой живым. Я, конечно, как всякий сын офицера, хотел быть военным. И кем? Конечно, летчиком, это же ясно. Но заболел и потерял зрение, и вопрос сам по себе решился. Родом наша семья из Украины, где, если человек терял зрение, кем он становился? Бандуристом или сказителем, что, собственно, одно и то же. Поэтому в выборе профессии пошли по старым канонам. Кроме того, отец мой очень любил баян.
Поскольку после войны он служил в Германии, то привез оттуда аккордеон. Немножко играл на нем, хотя времени особо не было, но очень хотел, чтобы я научился. Аккордеон в советской музыкальной школе считался буржуазным инструментом, поэтому преподавание на нем не велось. Альтернативой для меня стал баян, на котором и занимался в музыкальной школе. Мне повезло учиться у талантливых преподавателей. В те времена в Беларусь приезжал так называемый культурный десант – лучшие преподаватели со всего Советского Союза работали здесь и передавали свой опыт. К таким попал и я.
– Игра на баяне, как первая любовь?
– Не совсем любовь. Все было как у всех детей. Охлаждение, а потом взаимопонимание, наконец, какое-то появилось. Такие ступени все дети проходят, такого не бывает, чтобы сразу все гладко, все хорошо было. Как говорится, главное – не останавливаться и не бросать. Закончив музыкальную школу в Лиде, я поступил в Молодечненское музыкальное училище. После него меня ждала армия. Она для меня открыла новый мир и привнесла много нового, что пригодилось в жизни не раз.
– Армия действительно многих меняет.
– Обо мне можно сказать то же самое. Срочную службу я прошел в составе ансамбля строительных войск при строительном управлении в городе Железногорске. Его еще называли Атомградом или Красноярском-26. Он был закрытым городом. Но там не было большого оркестра, во времена прохождения мною срочной службы его стали создавать. В состав вошли 70 человек. Были призваны студенты и преподаватели из ведущих консерваторий Советского Союза: из Московской, Рижской, Ленинградской, Киевской, Горьковской, Института имени Гнесиных, музыкальных училищ. Их можно назвать сливками музыкального сообщества. Это были настоящие талантливые музыканты. Советский Союз действительно щедро одарил мир талантами. Хотя сейчас говорят, что Россия талантлива, в нашем оркестре были не только россияне, но и невероятные вундеркинды из других республик: чуваши, татары, немцы, латыши, литовцы – настоящая палитра талантов. В оркестр попал и я. Меня призвали с третьего курса музыкального училища. Могу только одно сказать: мировоззрение среди них я свое совершенно перевернул.
– Как это всегда бывает, не знаешь, куда приведет жизненная дорога. Но результат приятно порадует, и полученный опыт сыграет свою роль.
– Согласен. Сначала оркестр был духовым. На базе его образовался ансамбль с большой танцевальной и вокальной группами. У нас было трое баянистов, среди которых был и я, но для духового оркестра это, конечно, излишне. Поэтому появился полноценный ансамбль. Мы выступали с концертами в воинских частях и в Красноярске. Интересный факт. Мы давали концерты в театре имени Пушкина. На одном из таких концертов публика состояла исключительно из женщин. Мы, мужчины, выглядели очень эффектно в нашей офицерской форме – с габардинами, портупеями и хромовыми сапогами, как настоящие гусары. На этот концерт пришел Муслим Магомаев. Он посмотрел наше выступление, а на следующий день пригласил нас на свою репетицию. В тот же вечер мы пришли на его концерт и сидели на балконе. Мне особенно понравилось второе отделение его программы. В первом он пел с концертмейстером, а во втором – исполнял эстрадные песни, итальянские шлягеры. Он сам себя аккомпанировал на пианино, так как был великолепным пианистом и окончил консерваторию с аспирантурой по специальности «фортепиано». У него была феноменальная подготовка как инструменталиста.
– Приобретя такой колоссальный опыт, почему после армии приехали в Воложин?
– Мой преподаватель по баяну в Молодечненском музыкальном училище, куда я вернулся после срочной службы, был знаком с директором музыкальной школы из Воложина. В какой-то момент у него возникла необходимость в новом преподавателе по баяну, так как предыдущий педагог ушел. Мой преподаватель обратился ко мне с предложением. На тот момент я уже значительно продвинулся в своем обучении и чувствовал, что в училище мне больше нечему научиться. После армии достиг уровня, который превышал программу. Помню, как сейчас, он сказал: «Володя, что тебе здесь делать? Лучше едь в музыкальную школу, это недалеко и вполне нормально». Я согласился и приехал в Воложин. Буквально на второй или третий день мы с директором школы отправились в колхоз в деревне Брильки, чтобы создать там хор. Он был хормейстером, а я аккомпаниатором. Хор развивался, и мы много раз выступали в Минске в различных клубах. Мой директор был настоящим энтузиастом своего дела.
В то же время я устроился на работу в Дом культуры баянистом. Эта профессия была дефицитной, и требовались музыканты. Проработал там 10 лет, играя на баяне.
– В те времена это была востребованная профессия?
– Очень востребованная. Работать было тяжело, так как нагрузка была феноменальной. Сейчас многие используют «минусовки» и «плюсовки», но тогда все нужно было исполнять вживую, с инструментом в руках. Приходилось аккомпанировать многим танцевальным группам, хорам, ансамблям и солистам. Работы было очень много. Под всех разучивались композиции. Без баяниста никто бы не справился. Другого варианта не было. Кстати, хор, который затем многие годы возглавляла Евгения Харук, мы вместе и создавали. Она была инициатором, а я выступал в роли концертмейстера. У нас с тех пор остались очень хорошие отношения.
Говоря о культурном десанте, хочется вспомнить первого директора музыкальной школы в Воложине по фамилии Богатов. Он был талантливым композитором из Москвы и сам играл на баяне. Богатов разработал сборник обработок белорусских народных мелодий для баяна, который был напечатан. Под его руководством в короткие сроки был создан оркестр баянистов, который прославился на весь Советский Союз. Выступления оркестра часто транслировались по Всесоюзному радио, и они исполняли марш нахимовцев. Богатов был очень компетентным человеком, и его работа оставила значительный след в музыкальной жизни Воложина.
Владимир Грюк
Работая в Доме культуры и учитывая опыт, который приобрел в армии, я пошел немного дальше и начал создавать вокально-инструментальный ансамбль. Мы 10 лет играли танцы, хотя, конечно, финансово много не зарабатывали. Тем не менее, наш Дом культуры по внебюджетным доходам всегда занимал первые места. В нашем вокально-инструментальном ансамбле были замечательные участники. К сожалению, несколько лет назад нас покинул талантливый певец Борис Шмаков. Он был действительно выдающимся исполнителем. Также у нас играли Саша Ртищев, Саша Либеркас. У нас были девочки-солистки из школы и Дома культуры, среди которых была одна танцовщица, которая тоже пела. Наш состав был довольно богатым. Я сам играл на двух электронных синтезаторах, которые были популярны в то время. Борис Шмаков играл на ритм-гитаре и пел. Мы даже исполняли несложный джаз, так как я увлекался этим стилем. Постепенно усложняли программы и в итоге стали играть довольно неплохо.
– Сейчас Вы руководите духовым оркестром. Как пришла идея создать его?
– Дело в том, что здесь всегда были преподаватели по духовым инструментам. И никто из них не озаботился создать оркестр. Меня это возмущало. Я решил взять инициативу в свои руки и начал потихонечку создавать его в ПМК-188. Из нашей музыкальной школы вошли туда трое ребят: мой сын, Женя Войткевич и Виталий Юралевич. Остальные были работники предприятия. Некоторые играли чуть-чуть, другие вообще не играли. Для них я выкладывался со своими педагогическими способностями и настырностью. Это у меня не отнять. Репетиции были несколько раз в неделю.
Работники были вне строгого трудового графика. То есть я мог прийти и с каждым из них позаниматься, и это не отражалось на их промышленной деятельности. А потом началась перестройка. Все обвалилось. Но костяк музыкантов остался. Духовиков было мало, и я начал вовлекать и цимбалистов, и баянистов, и пианистов, и обучать играть на инструменте. Благодаря своей настырности и у детей интерес появился, а вместе с ним и оркестр. Это уже основа была. Первое выступление состоялось 9 мая. А потом постепенно оркестр усиливался, народа прибавлялось, и спустя 10 лет мы сдали квалификационный экзамен на получение звания. Вместе с оркестром мы играли в Минске 3 июля рядом с правительственной трибуной на площади.
– За годы работы в Воложине Вы воспитали не одно поколение талантливых музыкантов.
– Мои ученики объездили все континенты в составе оркестров, кроме Антарктиды. Один из них, Антон Дорский, сейчас учится в Санкт-Петербургской консерватории. Алексей Шаблыко, который работает в Швейцарии, также был моим учеником. Я подготовил его для поступления в Минское музыкальное училище, а затем консерваторию. Во время гастролей он поступил в Парижскую консерваторию и успешно ее окончил. После преподаватель предложил ему переехать в Швейцарию. Сейчас он руководит двумя оркестрами и преподает в Высшей европейской школе музыки в Лозанне. Леша приезжал ко мне со своим выдающимся тромбонистом и преподавателем Жаком Може.
Кстати, Света Гомель, о которой у вас была статья, тоже была моей ученицей. Она выросла в моем оркестре и успешно поступила в музыкальное училище. Интересно, что она написала около 80 песен еще во время учебы в школе и оперу во время учебы в училище. На четвертом курсе ей разрешили провести свой творческий вечер и отчетный концерт – это был уникальный случай.
Также у меня есть замечательный трубач – Марьян Приемко. Мои дети тоже музыканты. Лена Грюк окончила Академию музыки, а Вова отработал 15 лет в оркестре, объездив всю Европу. Володя Ефанов, тоже мой ученик и трубач, также много гастролировал с образцово-показательным духовым оркестром внутренних войск. Всех учеников я помню и горжусь их достижениями.
– Владимир Николаевич, благодарю Вас за такой замечательный рассказ и желаю долгих творческих лет жизни.
Беседовала
Наталья НЕМКЕВИЧ
Фото Юлии ЮША
